Древнее проклятие [= Грешный и влюбленный ] - Кристина Додд

— Что в самом деле…

С перепугу, видно, у Силван появились новые силы, и она, испытывая жуткий страх и очень боясь не успеть, толкала станок так быстро и так сильно, как только могла. И подперла дверь этим массивным металлическим сооружением как раз тогда, когда дверь стала открываться ей навстречу. Не понимая, что случилось, Джеймс окликнул ее:

— Силван!

Она опять уперлась всем телом в станок и, вглядываясь в дверной проем, увидела, как Джеймс пытается просунуть пальцы в щель.

— Нет! — крикнула она и налегла на станок, и тут машина поехала вперед так легко, словно была на колесах.

Пальцы Джеймса сильно прищемились, и он завопил от страшной боли. Перепугавшись, Силван попыталась было толкнуть станок назад, но услыхала мужской голос:

— Нельзя!

Она взвизгнула и обернулась. Рядом с нею стоял отец Доналд. Это он смазал полозья станины, заставив металлическую махину так легко скользить по полу. Схватившись за сердце, готовое выскочить из груди, Силван сказала:

— Я его поймала!

— Вижу.

Его жесткое лицо поплыло перед ее глазами, и она подумала, что никогда не была так рада видеть другое человеческое существо подле себя. За всю свою жизнь она так не радовалась помощи.

— Это Джеймс во всем виноват.

— Да. — Священник кивнул, всем своим видом показывая, как он скорбит о заблудшем грешнике. — Это он.

— Силван, — вопил Джеймс. — Ну, послушайте, прошу. — Свободной рукой Джеймс что было силы колотил в дверь. — Прошу вас, Силван. — Потом она услыхала, как он бормочет:

— Мои пальцы.

И в Силван невольно шевельнулось сострадание.

— Его пальцы зажаты, — сказала она отцу Доналду. — Надо…

— Не надо.

— Ему же больно. — Она толкнула станок назад, пытаясь отодвинуть его от двери, но священник схватил ее за плечо и отшвырнул в сторону.

— Нельзя! — закричал он.

Она оступилась и, ударившись обо что-то тяжелое, растянулась на полу. Он возник над нею черной тенью, и ее воображение сразу же превратило его в нечто отталкивающее и зловещее.

— Ваше преподобие, — прохрипела она.

— Оставьте ее! — Джеймс бился в дверь всем телом. — Не смейте трогать ее! Если с Силван что-нибудь случится…

Слова Джеймса стали доходить до нее. Она попыталась встать, но парализованное ужасом тело не желало подчиняться.

— Ваше преподобие?

Она силилась отыскать что-то возвращающее уверенность в перекосившемся, накренившемся мире, но священник навис над нею с длинным обломком металлической трубы в руках.

— Это очень хорошо, что вы закрыли его там. Мне было бы куда труднее справиться с вами обоими.

Справиться О чем это он?

Ее юбки запутались, когда она падала, и он наступил на них ногой, когда она попробовала подняться.

— Даже и не пытайтесь встать. Вы просто упадете еще раз.

Носок его башмака больно ударил ее по щиколотке, и эта боль все никак не проходила.

— Боже милостивый!

— Я всегда привожу их к Богу. — Он улыбался ей, и вид у него, как всегда в такие моменты, был благостно проницательный. — Они всегда молятся, когда я кончаю с ними.

Джеймс продолжал кричать из-за двери:

— Силван, бегите! Силван едва ли слышала его. Во всяком случае, слова Джеймса почти не доходили до ее сознания, потому что все ее внимание сосредоточилось сейчас на его преподобии Доналде.

— Не подобает сочувствовать и помогать тому, кто противится воле Божией. — Это увещевание произнесено было с состраданием в голосе, но священник так цепко держал трубу, что даже суставы пальцев и ногти у него побелели.

— А я разве таким помогала?! — Она кинулась шарить в поисках хоть какого-то оружия, но как назло на полу не оказалось ничего подходящего — весь покореженный металл, остававшийся после катастрофы, из этой части цеха уже убрали, а пол подмели.

— Да как вам в голову могло прийти, что молот Господень не отыщет и не поразит вас?

Она ушам своим не верила. Заикаясь, она выдавила из себя:

— В-в-ввы — мм-м-молот Господа?

— А кто более достоин?

И его глаза тоже выглядели глубокими и пустыми в полумраке, разлившемуся в цеху, и его белокурые волосы… Они поблескивали даже в полутьме.

— Но вы же не можете быть призраком. У призрака волосы черные были. Он похож больше на Ранда и Гарта и, — она глянула в сторону кабинета, где все еще вопил Джеймс, — на Джеймса.

— Ох, женщина, как ты глупа. Ты видишь только то, что тебе хочется видеть. Вакса для сапог хорошо меняет цвет волос.

— И вы им не родственник. — Она с тоской поглядела через нагромождения покореженных металлических конструкций и поломанного и потрескавшегося дерева на улицу, где все еще было светло. Солнце, спрятавшись за горизонт, все еще дарило вечерней земле свои последние лучи. — Вы и не похожи на них.

— Не похож? Я?

Он засмеялся, и смех его прозвучал странно и зловеще. На секунду Силван показалось, что перед ней — сумасшедший. Она опять поглядела на длинную металлическую трубу, зажатую в его кулаке. Как же она ошиблась! И ошибка эта была роковой.

Священник продолжал своим мягким, укоряющим голосом.

— Первый герцог Клэрмонт разметал свое семя по всей округе, оплодотворив, среди прочих, и мою давно усопшую и легко соблазнившуюся пра-пра-пра-прабабушку. Мне говаривали, что выгляжу я так, как эти, из герцогского рода, и я подумал, что уж в темноте я тем более сойду за герцога. — Он снова наступил своим огромным сапогом на ее юбку, как только она попробовала шевельнуться. Силван подняла глаза вверх и увидела, что священник взялся за свою металлическую трубу обеими руками и улыбнулся мягкой упрекающей улыбкой.

— Другие женщины думали, Я — первый герцог Клэрмонтский, но вы лучше поняли, в чем дело, так что, боюсь, я вынужден буду преподать вам урок Никто в деревне не встречал Гейл, никто не видел Силван, и Ранд утомился и чувствовал досаду. Не диво, что монахи в Англии в седую старину давали обет безбрачия. Так уж наверняка убережешься от многих лет непрестанного страдания.

Сердясь и беспокоясь, он побрел к дому викария.

Конечно, по этому поводу монахи не страдали, зато наверняка мучились чем-то еще.

Аккуратный коттедж был обнесен забором, а дворик дышал свежестью трав и поздних цветов. Надо полагать, цветоводом и садоводом была тут Кловер Доналд. Ранд постучался в дверь и раздраженно дожидался, пока ему наконец откроют. Отец Доналд, вечно сующий свой нос в чужие дела, больше кого бы то ни было мог быть осведомлен о местонахождении жены и племянницы Ранда, хотя духовная особа, скорее всего, не упустит случая прочитать герцогу наставление касательно семьи и поддержания в таковой подобающего благолепия.